Ричард Никсон внес несколько нечаянных вкладов в психологическую науку. В I960 году он принял участие в самых первых телевизионных дебатах кандидатов в президенты. После этого радиослушатели решили, что на выборах победит Никсон, а телезрители вынесли вердикт в пользу Кеннеди. Почему? Потому что Никсон отказался от грима перед передачей, и его лицо на протяжении всех дебатов было потным и неприглядным. Исследователи выяснили, что телезрители сосредоточиваются на том, что видят, а не на том, что слышат, поэтому они и пришли к противоположному по сравнению с радиослушателями мнению.

Стал достоянием науки и знаменитый «эффект Никсона». Произнося свою речь по поводу ухода в отставку после Уотергейтского скандала, Никсон казался спокойным и собранным. Однако, анализируя его выражение лица, исследователи заметили «бешеную скорость» морганий (он мигал больше 50 раз в минуту), говорившую о чрезвычайно высоком уровне тревожности. Последующий анализ этого эффекта во время восьми телевизионных дебатов, проходивших в различные избирательные компании, показал, что кандидат, который чаше всех моргал, проигрывал выборы в семи случаях из восьми.

Время пребывания Никсона в Белом доме послужило также на пользу исследователям, изучающим психологию альтруизма. Его позиция в отношении Вьетнама привела к крупнейшим в XX веке антивоенным демонстрациям. В апреле 1971 года более двухсот тысяч протестующих устроили в Вашингтоне грандиозный митинг. И пока средства массовой информации бурно обсуждали влияние этого события на международную политику, психолог Питер Зюдфилд и его коллеги из Университета Ратджерса в Нью-Джерси усмотрели в нем возможность провести негласный эксперимент на тему «сходство и помощь».
Для участия в опыте пригласили профессионального актера с длинными волосами и усами. Незадолго до начала митинга ему вручали плакат «Долой Никсона!» и, как было сказано в отчете исследователей, облачали его в «хиповый прикид». Женщина-экспериментатор провожала актера в толпу. В условленный момент он внезапно садился на землю и хватался руками за голову, делая вид, что ему плохо. Экспериментатор подходила к кому-нибудь из окружающих с просьбой помочь ее заболевшему приятелю.

Если следовало согласие, она просила увести несчастного парня подальше от толпы. Тех, кто исполнял ее просьбу, женщина умоляла помочь доставить ее друга в ближайший пункт первой помощи. Того, кто и на это соглашался, уже сам актер просил помочь ему добраться до дома, находящегося на расстоянии семи миль. И наконец, тех, кто соглашался совершить такое путешествие, просили оплатить проезд на автобусе. В этот момент якобы заболевший актер-демонстрант мгновенно и совершенно неожиданно выздоравливал, а добрых людей вежливо благодарили за сочувствие и содействие.
Далее экспериментаторы повторили свои опыты в другой ситуации. На сей раз актеру вручали плакат «Поддержим Никсона», но перед этим он подстригся и расстался с усами и «хипповым прикидом», облачившись в гораздо более консервативный костюм: рубашку поло, слаксы и кожаные туфли. Единственное, что не изменилось, так это сценарий: экспериментатор и актер повторяли те же самые манипуляции.

В результате актер, изображавший представителей двух разных общественно-политических групп, получал и совершенно разную помощь. Когда он выглядел как протестующий против войны, другие демонстранты оказывались добрыми самаритянами. Множество людей предлагали свою помощь, а некоторые давали ему деньги на автобус. И даже предлагали довезти его до дома. Ситуация радикально изменилась, когда актер выбрился и консервативно оделся – все «самаритяне» сразу куда-то подевались. Потребность в помощи была точно такой же, но теперь заболевший незнакомец принадлежал к другой партии.

Это исследование иллюстрирует очень простую идею: мы помогаем людям, похожим на нас. Десятилетия экспериментов с участием вымазанных томатным кетчупом студентов, лежавших на улице и взывавших о помощи, снова и снова демонстрировали тот же самый результат. Люди в своем большинстве бывают альтруистами, если те, кто оказались в беде, соответствуют им по возрасту, происхождению и поведению. Это с эволюционной точки зрения имеет смысл. Люди, которые выглядят и ведут себя так же, как мы. вероятнее, чем остальные, генетически родственны нам, и поэтому мы считаем их более достойными нашего расположения.

Лично у меня наибольший интерес вызвал эксперимент по изучению «эффекта сходства», проведенный профессором Джозефом Форгасом из Оксфордского университета. Он исследовал, как пользуются клаксонами автомобилисты из разных стран Европы. Форгас выбрал двух водителей, мужчину и женщину, и поручил им проехать по Германии. Испании, Италии и Франции на сером «фольксвагене» марки «Жук».

Следуя условиям эксперимента, эти двое катались по улицам городов примерно одинаковых по площади и населению и, останавливаясь на красный сигнал светофора, старались оказываться впереди всех автомобилей, а когда загорался зеленый свет, они, к немалому раздражению водителей задних машин, не двигаясь с места, спокойно сидели за рулем. Впрочем, так только казалось со стороны – на самом деле покой им только снился: экспериментаторы фиксировали, когда водитель стоящей прямо за ними машины отреагирует на задержку движения, то есть нажмет на клаксон.

Эта работа, надо сказать, была крайне опасной, ибо в проводившемся ранее аналогичном опыте несколько водителей выплеснули свой гнев, протаранив машины экспериментаторов. Однако Форгас и его коллеги, несмотря ни на что, выжили, чтобы поведать миру о проведенном исследовании и, что, вероятно, еще важнее, проанализировать собранные данные.
Самыми невыдержанными оказались итальянцы: с момента включения зеленого света до первого нажатия на клаксон у них уходило в среднем 5 секунд. Затем шли испанцы, у которых хватило терпения на 6 секунд, и французы, выжидавшие 7 секунд. Максимум выдержки проявили немцы, начинавшие давить на гудок через 7,5 секунды.
На этом начальном этапе исследования экспериментаторам нужно было сделать так, чтобы на автомобилистов не влияло гражданство застрявших на светофоре водителей. По этой причине «Жук» был снабжен «нейтральными» австралийскими знаками.

На втором этапе исследования австралийские знаки поменяли на немецкие и повторили процедуру. Насей раз все – итальянцы, испанцы и французы – начинали сигналить гораздо быстрее, причем итальянцы выдерживали до 3 секунд, а испанцы и французы «спускали пары» через 4 секунды. В Германии, однако, ситуация оказалась совершенно иной. Там время до подачи звуковых сигналов растягивалось до 8 секунд. Выходит, что даже такая простая вещь, как автомобильные номера, разжигает у европейцев чувство сходства или несходства и оказывает существенное влияние на их поведение на дороге.
Использование стикеров с лозунгами, приветствиями и тому подобными текстами на автомобильном бампере также может продемонстрировать, насколько важную роль эффект сходства играет в нашей жизни.
Лето 1969 года было свидетелем кровопролитных столкновений между американской полицией и организацией, борющейся за гражданские права афроамериканцев, «Черные пантеры». В этот период Фрэнсис Хойсенштам преподавала курс психологии в колледже штата Калифорния, и многие из ее чернокожих студентов жаловались, что получают огромное количество вызовов и суд за нарушения правил дорожного движения, которые они, по их словам, не совершали. Хойсенштам обратила внимание, что у всех этих студентов на бамперах машин красовались наклейки с лозунгами в поддержку «Пантер», и заинтересовалась, были ли вызовы в суд результатом предубежденности полиции или все-таки плохого вождения.

Для выяснения этого вопроса Хойсенштам попросила 45 других студентов с репутацией образцовых водителей принять участие в довольно необычном эксперименте. Им дали задание ездить по городу, наклеив на бампер своих машин стикер, указывающий на принадлежность к организации «Черные пантеры». Все участники опыта подписали документ, где говорилось, что они обязуются не нарушать правила дорожного движения, а их автомобили прошли технический осмотр. И вдобавок каждое утро студенты давали клятвенное обещание ездить, соблюдая всяческую осторожность.

Первый респондент получил уведомление о штрафе за «неправильное перестроение» через 2 часа после начала эксперимента. На следующий день еще 5 участников получили повестки в суд за мелкие правонарушения, в частности за «несоблюдение дистанции» и «слишком медленное движение». Студенты лично платили штраф, и одному из них даже выписали вторую квитанцию прямо по дороге в полицейский участок, куда он отправился, чтобы заплатить штраф по первой.

За 3 недели опытная группа получила в общей сложности 33 повестки в суд, после чего эксперимент пришлось прекратить, поскольку у Хойсенштам кончились деньги, выделенные университетом на уплату штрафов. По ее словам, как только она объявила о завершении опыта, «студенты с облегчением вздохнули и бросились к своим машинам сдирать стикеры».
Хотя программа проведенного исследования явно была далека от совершенства (Хойсенштам полагает, что в следующем эксперименте обязательно примет участие и вторая группа водителей, которые будут разъезжать по городу, прилепив к бамперу стикер с надписью: «Америка – люби ее или выметайся»), результаты наглядно свидетельствуют, что простая бумажка на автомобильном бампере существенно корректирует поведение должностных лиц, сама профессия которых требует от них честности и справедливости.